Скромное жилище на берегу реки Пишляйки хранит воспоминания о нескольких поколениях семьи Кузнецовых. Сегодня в нем никто не проживает, и, как любое строение с угасшим очагом, мокшанский дом выглядит одиноко и печально. Однако для одной из потомков, которая провела здесь детство, он остается самым притягательным и загадочным местом на земле. 
Татьяна Китаева, с рождения жившая в Саранске, в юности переехала на родину матери в село Мордовская Пишля Рузаевского района. Ей полюбились местный воздух, мордовская речь, народные напевы и жители села. Она вышла замуж за местного парня и осталась здесь навсегда. Татьяна трудится в сельском Доме культуры, и ее работа полностью соответствует душевным потребностям. Вместе с супругом они обустроили уютный дом, но время от времени она навещает старую четырехстенку, которая в детстве была радостным убежищем для нее и ее братьев и сестер. «Лишь бы он стоял! Лишь бы дети и внуки помнили…» — часто повторяет про себя Татьяна. Дом в Мордовской Пишле существует с 1920-х годов, но на самом деле он старше. В 1907 году, благодаря столыпинской аграрной реформе, Василий Захарович Кузнецов обосновался на хуторе у реки Сютькс. Позже, после Октябрьской революции, хутор перенесли в село, а дом разобрали и перевезли в Мордовскую Пишлю. Полноправным хозяином стал сын Василия Захаровича, Владимир — прадед Татьяны по материнской линии. Его супруга Татьяна Григорьевна, несмотря на паралич одной стороны тела, родила 12 детей, из которых выжили пять дочерей. Дети появлялись на свет в этой избе без медицинской помощи, только с помощью повитухи. Прабабушка прекрасно справлялась с хозяйством: готовила, пекла, стирала и убиралась. Дочери одна за другой покинули родительский дом, создав свои семьи. Пока были живы родители, мокшанский дом оставался местом притяжения для детей и внуков. Владимир Васильевич, участник Первой мировой войны, скончался в 1973 году, а Татьяна Григорьевна — в декабре 1972-го. После их смерти в пустующий дом заселяли приезжих девушек, работавших в совхозе имени А.П. Байкузова. Во время Великой Отечественной войны здесь жили офицеры Красной армии, так как в селе располагалось военное подразделение резерва. В этой скромной избе иногда размещалось до 15 человек. Дом небольшой, но места хватало всем. Изба состояла из одной большой комнаты с русской печью и голландкой, отапливаемой дровами. К русской печи был прикреплен огромный самовар, который грели с помощью лучин. К потолку подвешивали зыбку — нюрям для маленьких детей. Кровати отгораживали занавесками. Был большой обеденный стол кустарного производства и самодельные лавки. Одежда хранилась в сундуках и на стенах. В красном углу висели иконы. До 1964 года для освещения использовали керосиновые лампы. Особой церемонией было чаепитие: дедушка разливал чай по граненым стаканам, раскалывал комковый сахар, и каждому доставался сладкий кусочек. Любовь к чаю передалась всем потомкам. Младшая дочь Кузнецовых, Дарья, жила через дорогу. Вместе с мужем они вырастили четверых детей, а позже у нее появились внуки, которые всегда находили у бабушки утешение и заботу. Но дедушкин дом напротив манил детей особой аурой. Внуки и внучки, сельские и приезжавшие на каникулы, дружной гурьбой бегали в старый дом. Здесь была их «летняя резиденция», где они хозяйничали, играли и устраивали пирушки. Даже though в доме давно никто не жил, там не было запаха запустения, а в жаркие дни всегда было свежо. Весной правнуки Владимира Васильевича проводили генеральную уборку: белили печь, мыли окна, вешали чистые занавески. Но уже много лет этого не делают, так как печка не сохранилась. Однако 20 лет назад внуки отремонтировали крышу и фундамент, заменили сгнившие нижние венцы, не давая дому пропасть. У всех есть свои жилища, но эта изба по-прежнему дорога им. Прадедушка завещал не продавать дом, чтобы он не попал к чужим людям. Пусть стоит, сколько отведено, а дальше — как сложится. Однажды в его судьбе уже был большой переезд, другого не нужно.
